Якоб Йорданс «Сатир в гостях у крестьянина», 1622
Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Москва
Барокко
Искусство Якоба Йорданса неотделимо от реалистической традиции старой нидерландской живописи; в то же время он многим был обязан творчеству Караваджо, великого итальянского живописца XVII века. В живописном стиле зрелых произведений Иорданса мы видим творческую и сознательную переработку традиций караваджизма.
Картина «Сатир в гостях у крестьянина» относится ко времени расцвета искусства Йорданса. Сюжет, взятый из басни Эзопа, переосмыслен им в национальном духе.
Трактуя античную легенду с некоторой наивностью и прямотой, Йорданс изображает ее как сцену народной жизни. Действие происходит в доме фламандского крестьянина. Крестьяне — люди физически сильные, исполненные телесного и душевного здоровья, грубоватые, некрасивые; вещи, их окружающие,— стол, миска, кувшин — под стать хозяевам, тяжеловесные, но прочные, надежные. Ни мужчины, ни цветущая молодая женщина, держащая на коленях розовощекого младенца, ни старуха — никто не удивлен появлением козлоногого жителя лесов: ведь он словно родственное им существо. Как сатир для греков был олицетворением сил природы, так фламандские крестьяне для Иорданса воплощают могучую, первозданную стихию жизни. Тяжелые, грузные фигуры, моделированные контрастной светотенью, выступают из полумрака комнаты мощными объемами. Написанные в рост, почти в размер натуры, они плотно насыщают пространство картины. Устойчивая композиция с низким горизонтом, крупные пятна синих, коричневато-желтых и красных тонов подчеркивают величественность изображения. Картина получает монументальный характер, жанровая сцена — эпический размах.
Художник неоднократно обращался к этому сюжету, похожие работы Йорданса хранятся в музеях Будапешта, Брюсселя, Касселя и Мюнхена. Московская версия была приобретена Екатериной II в 1768 году. До 1930 года хранилась в коллекции Эрмитажа, позже передана в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, где и находится в настоящее время. Полотно несколько раз реставрировалось, однако не подвергалось процессу дублирования новым холстом и входит в число немногочисленных картин XVII века, не прошедших процесс дублировки.
