Уильям Тернер «Гроза над Пьяцеттой», 1840
Национальная галерея Шотландии, Эдинбург, Великобритания
Романтизм
Современники Джозефа Маллорда Тёрнера называли его живописцем «золотых видений, великолепных и прекрасных, хоть и не имеющих субстанции». Все созданное Тёрнером, крупнейшим английским художником, было настолько разнообразно и отражало такие смелые поиски и открытия, что смело можно сказать: он творил для грядущих поколений. Тёрнер считал, что искусство есть не что иное, как выражение царственного величия вселенной, всего благородного и возвышенного в человеческой природе.
Будучи в своем художественном первородстве акварелистом, Тёрнер привнес в масляную живопись стремление к светлой палитре, привычку работать жидким прозрачным мазком. Он покрывал холсты тонким слоем перламутрово-белой краски, имитируя белую бумагу. С другой стороны, его акварель изменилась под воздействием масляной живописи, став более насыщенной, обретя некое внутреннее сияние.
Никогда оригинальность техники акварелиста не проявлялась так явно, как на рисунках, созданных им во время путешествий по Европе во второй половине его жизни. Альпы оставались для него излюбленной целью путешествий; другой целью была Венеция, где водные просторы под небом Средиземноморья давали необъятные возможности для творческого развития техники. Акварель «Гроза над Пьяцеттой» принадлежит к обширному циклу этюдов, написанных им посреди каналов и лагун, которые можно по праву назвать одним из чудес западного искусства — с их глубокими тонами и естественностью заката и восхода, с бликами, играющими на фасадах мраморных дворцов Большого канала. В ослепительном сиянии солнца или клубящемся и фосфоресцирующем тумане обычно можно различить праздничные кортежи или толпы людей, спешащих по своим делам пешком или на лодках.
Венеция вдохновила Тёрнера и на цикл этюдов, посланных художником на выставку в Королевскую академию; писать их он закончил, когда они уже висели на стене, перед строем восхищенных коллег. Для многих это было неформальным уроком мастера — одним из тех редких случаев, когда он дозволял внешнему миру проникнуть в тайны творческого процесса.
Каждая картина Тёрнера — это часть бесконечного целого. Он так увлечен передачей воздуха, воды и света, что не столько изображает отдельные предметы, сколько среду, в которую они погружены. Его тяга к величественным зрелищам бурь, грозы, гор прекрасно гармонирует с его стремлением писать «возвышенные» пейзажи, возносящие дух и служащие воплощением лучших человеческих эмоций.
