Франсиско Гойя «Расстрел повстанцев в Мадриде» 1808г,» Восстание на Пуэрто дель Соль «,1808
«Гойя и война»
Музей Прадо,Мадрид,Испания
Романтизм
В мае прошлого года исполнилось 200 лет с того момента, как в Испании вспыхнуло восстание против наполеоновских войск. События стоят в одном ряду. Только об Отечественной войне 1812 года известно гораздо больше, чем об испанской герилье. Существует миф об Отечественной войне, который странным образом уживается в нашем сознании с мифом о Наполеоне. Зато об испанской герилье существует поразительный художественный образ, созданный очевидцем этих событий, художником Франско Гойей.
Мы конечно знаем образ созданный Л. Толстым. В искусстве наиболее правдивый образ Отечественной войны создал Верещагин, но всё-таки верещагинский цикл, во-первых, не свидетельство, а реконструкция, во-вторых, на моей памяти не было такого, чтобы все картины этого цикла можно было увидеть в одной экспозиции. Многих картин мы не знаем. А ведь эти картины могли бы изменить наше представление о 1812 г., которое во многом построено на парадной живописи начала 19 века. В Испании в честь годовщины герильи в Музее Прадо собрали картины Франсиско Гойи, посвящённые событиям 1808 г. и устроили выставку «Гойя и война»
Самые известные картины— это: «3 мая 1808 года: расстрел повстанцев в Мадриде» и » Восстание на Пуэрто дель Соль 2 мая 1808 года: бой с мамелюками».
Но огромное значение имеет то, что наряду с живописью выставлены офорты из серии «Ужасы войны». Достаточно взглянуть на репродукции этих картин и офортов, чтобы ощутить, что между ними имеется внутренне различие. Офорты ближе к впечатлениям очевидца. Живопись— это результат осмысления событий в правильном, патриотическом духе. Особенно это видно в картине «Расстрел…». Героический пафос картины бросается в глаза, сюжет понятен каждому испанцу: оккупанты расстреливают патриотов, которые не боятся смерти. Кстати имена этих патриотов недавно были обнаружены испанским учёным, и скоро на месте расстрела будет сооружена гранитная плита.
Смысл картины «Восстание» не так однозначен. Во-первых, в ней нет противопоставления: регулярная армия против народа, воины цивилизации против дикарей (как это может представляться), среди захватчиков воины в чалмах—то есть те же «дикари», что и восставший народ. И те и другие вооружены кинжалами, примитивными орудиями убийства. Война перестаёт быть делом техники, рыцарским ритуалом, становится исключительно порождением страсти. Восстание изображено как зловещий кровавый карнавал. В офортах ужас присутствует вперемешку с абсурдом. В них нет разделения изображённых персонажей на палачей и на жертв. Жертвы в своём отчаянии оказываются страшнее убийц. Название одного из офорта говорит само за себя: «Они стали как дикие звери» (изображена женщина, пронзающая копьём француза). В названии другого офорта можно даже прочитать иронию: «Какое мужество!» (девушка, перешагивая через трупы мужчин, подходит к пушке, чтобы сделать выстрел). А ведь это только малая часть офортов из военного цикла! На людей, побывавших на выставке «Гойя и война», она произведёт неизгладимое впечатление.
