Иероним «Святой Антоний», 1500-е
(северное)
«Жизнеописание святого Антония», написанное Афанасием Великим, повествует о том, что в 271 году н.э. еще молодой Антоний удалился в пустыню, чтобы жить аскетом. Прожил он 105 лет (ок. 251 — 356). «Золотая легенда» Якова Варагинского, очень распространенная в Средние века, особо красочно рассказывала о двух вариантах искушения святого — на земле и в воде. В 1478 году было выпущено нидерландское издание «Золотой легенды», повлиявшей на изображение этой темы художниками Северной Европы. На мадридской доске Босх изобразил «земное» искушение святого Антония, когда дьявол, отвлекая его от медитации, искушал земными благами. В конце своего творческого пути Босх создает несколько вариантов «Искушения святого Антония». В Лувре хранится несколько подготовительных рисунков как к известным, так и неизвестным нам композициям. Антоний для нечистой силы — вне досягаемости. Его круглая спина, поза, замкнутая сплетенными «в замок» пальцами рук, говорят о крайней степени погружения в медитацию. Человек, не имеющий представления о средневековом христианском мистицизме, об аскезе, отказе от мирских благ и от мира как такового, и тот должен почувствовать настрой святого. Даже дьявол в образе свиньи спокойно застыл рядом с Антонием, как прирученная собака. Так видит или не видит святой на картине Босха монстров, которые его окружают? Если верить Рюйсбруку, то нет: они видны только нам, грешникам, ибо «то, что мы созерцаем, — это то, что мы есть». Как и в досках, изображающих Св. Иеронима, чертовщина, окружающая Св. Антония, не кажется страшной: черти сведены к игрушечным размерам и никто не только не нападает на отшельника, но и не обращает на него внимания, за исключением гримасничающего в воде монстра. Картину «Святой Антоний» или иначе «Искушение святого Антония» ученые сравнивают со знаменитой гравюрой Дюрера «Меланхолия I». Примечательно, что под словом «меланхолия» тогда понималась склонность не только к печали, но и к размышлениям. Но неотъемлемая часть размышлений — сомнения, в том числе сомнения в непреходящих истинах, а это порочно. У Босха изображение внутреннего конфликта человека, размышляющего о природе Зла, о лучшем и худшем, о желанном и запретном, вылилось в весьма точную картину порока. Антоний, силой своей, которую он получает по милости Божьей, противится шквалу порочных видений, а сможет ли всему этому сопротивляться обычный смертный?
